«Чандралекха» — это школа танца в Канди, школа необычная, считающаяся одной ведущих на острове. Чандралекха была первой женщиной, нарушившей в 1932 году традицию, запрещавшую женщинам исполнять кандийские танцы. Для того времени это был мужественный шаг, вызвавший немалое сопротивление. Одним из ее учеников был Васантха Кумар. Его имя стоит в одном ряду с именем известного танцора и учителя танцев Читрасены, так много сделавшего для пропаганды ланкийского танца в своей стране и за рубежом.

Васантхе Кумару немногим больше сорока лет. Он среднего роста, длинноволосый, в очках, ведет аскетический образ жизни. Занимаясь научными исследованиями в области кандийского танца, он опубликовал много трудов на эту тему и написал несколько национальных балетов. В то воскресное утро, когда я встретился с ним, он занимался с молодыми танцорами. Около двадцати юношей и девушек в сопровождении двух барабанов повторяли одну и ту же фигуру до тех пор, пока она не получится отлично. Нелегок путь начинающего танцора. В «Чандралекху» учатся рабочие, художники, преподаватели. Иногда они выступают публично ансамблем.

Гибкие движения девушек полны грации, движения молодых парней дышат сдержанной силой. Они занимаются своим делом с огоньком. Васантха Кумар хлопает в ладоши, задавая такт, ансамбль выстраивается, вступает барабан. Кумар вызывает некоторых учеников и заставляет их самостоятельно исполнить или повторить танец, отработать то или иное па. Утро проходит в кропотливой работе. Артист рассказывал мне: «Искусство танца очень популярно в Шри Ланка. Много здесь настоящих талантов. Я пытаюсь привить молодежи технику танца и таким образом способствовать развитию танцевального искусства. Ведь первоначально кандийские танцы исполнялись только на религиозных праздниках».

В Шри Ланка связь танцев с жизнью гораздо теснее, чем у нас. Еще в школе каждый ребенок усваивает начала национальных танцев. Некоторые ученики Кумара наверняка сами станут учителями танцев, другие будут выступать в ансамблях, некоторые приходят ради собственного удовольствия, не думая о том, чтобы впоследствии стать профессиональными танцорами. Примечательно, что здесь ломают застывшую форму классического балета. То же самое я наблюдал в Коломбо у Читрасены. Оба ищут новые фигуры и элементы танца. Читрасена написал популярный балет, трогательно повествующий о судьбе двух влюбленных из рыбацкой деревни во времена английского владычества. Когда репетиция закончилась, я познакомился с некоторыми учениками Кумара и выразил им свое восхищение. Они попросили у своего учителя разрешения показать мне сценку из балета «Хиросима», который как раз разучивался.

И вот я смотрю отрывок из этого балета: девушки изображают жизнь Хиросимы до атомного взрыва и затем страдания уцелевших, но искалеченных людей. Передо мной развертывается трагедия Хиросимы — многострадального города, где мне довелось побывать несколько лет назад.

В заключение мне показывают маленький шедевр из классического репертуара — древний танец с масками, и я рад случаю посмотреть его, ибо танцы этого жанра исполняются теперь весьма редко. Это товиль — танец- заклинание дьяволов со множеством разноцветных масок, символизирующих злых духов. Кумар и его ученики охотно рассказывают об этих масках, с детства волновавших мое воображение. Я узнал, что кроме товиля есть и другие танцы с масками — колам и сокари, их иногда можно видеть на побережье и в горах. Первоначально эти танцы исполнялись без слов, позднее прибавился речитатив. Маски, характеризующие отдельных героев, пожалуй, можно сравнить с масками пекинской оперы или японского театра Кабуки. Одни выполнены в натуралистической манере, другие — в абстрактной. Обычно маску привязывают к лицу, но иногда надевают через голову. Делают их из очень мягкого дерева. Зачастую получается подлинное произведение искусства большой ценности. К сожалению, до нас дошло лишь очень немного древних масок, и виной тому главным образом термиты. Самые красивые маски я видел в храмах. Маленькая маска дьявола, украшающая мою квартиру, постоянно напоминает мне о Канди и молодых танцорах из «Чандралекхи».

Близится час расставания с Канди. Из окна своего обиталища в здании художественной галереи, любезно предоставленного мне инспектором по делам искусств господином Калингой, я в последний раз оглядываю распростершийся внизу город. Полный уже знакомой, но порою все же таинственной для меня жизни, он погружается в вечернюю мглу, между тем как из храма Далада-Малигава слышатся удары барабана.

Остались вопросы по Шри-Ланке - пишите в нашем телеграм-чате @Lankaru